- Объ...обязательно наппишу! Про приключения в поиске... - Бертрам посмотрел на друга, который слегка двоился и расплывался. Определённо, им хватит. Когда твой собутыльник двоится - вы определённо оба выпили достаточно - вы же пили одинаково. - В поисках ...клада? Что мы клали? И куда? Не важно, я уже помню - пианиста, ему не стоило так напиваться. И там будет пустыня. Как метафора одиночества человеческой.. души. А под этой башней скрыт клад, но чтобы его откопать, нужно разрушить башню. И герой получает карту в... бутылке, едет в пустыню, чтобы найти клад и стоит там, как идиот, потому что как он будет разбирать башню голыми руками?

Но метафоры не устраивали его нового друга, который предпочитал действовать. Объяснится с Евой или написать книгу... нужно было выяснить и остановить его в случае книги с объяснениями для Евы. И с объяснениями.
Мир вокруг немного качался, потому что Бертрам вскочил остановить Генри, представив, как они в два пьяных... пятачка пытаются рассказать Еве какую-нибудь историю, от которой она сбежит ещё дальше. Прекрасная дама, к которой приползают на порог два рыцаря, отравленных выпитым ими же алкоголем? Нет, он не допустит, чтобы всё стало ещё хуже!

- Куда мы пойдём... мы... Генри, помоги вспомнить... мы пьяные! Куда мы пойдём пьяные?! - в минуту опасности Бертрам соображал безупречно. Правда, он ещё никогда не встречал опасность пьяным, и это создало некоторые проблемы. Раньше социальная пропасть оберегала его и его друзей, во время их посиделок в пабах, от мест, где они могли встретить настоящую опасность и Бертраму никогда не приходилось быстро думать, забывая, как говорить .

- Куда мы пойдём пьяные - во-первых, - повторил Бертрам. - Во-вторых, она сбежала... как только я отвернулся, в буквальном смысле, так что, когда я... далеко внизу от неё, она будет... счастлива. И не станет стрелять, - сказала здравомыслящая часть Бертрама.

- И Сэмюэль... не съест, - добавила другая.

В алкогольном дурмане, Генри начал приобретать жуткие черты бандита, с черной повязкой на глазу, без ноги и попугаем на плече, угрожающего Еве, что его друг Бертрам замечательный человек!
Бертрам встряхнулся. Попугай пропал, нога отрастала, глаз из под шляпы не показался, но Бертраму и этого хватило.

- И я даже не помню, где она живёт! - честно заявил он Генри. По правде сказать, Бертрам не смог бы найти сейчас, где живёт и сам -  Амистад очень запутанный город...

Отредактировано Бертрам Кластер (2015-05-17 05:17:14)

- Как же ты не пьян, когда мы выпили... целых четыре бутылки? - Бертрам относился к ситуации трезво, несмотря на своё состояние, и понимал, что у него двоится в глазах, а значит, бутылок не может быть восемь. Максимум - пять или шесть - что-то там звенит под ногами...
Нужно сказать, что Бертрам ошибся - бутылок всё же было восемь, в глазах у него двоилось, поэтому он посчитал и те, что упали на пол.
Именно этим и можно объяснить то, что предложение спеть сренаду... сирену, серинаду... срена... ересть! - показалось Бертраму очень здравым предложением.
(Объяснить можно. Но наутро эти аргументы почему-то показались Бертраму недостаточными. Но это было утром.)
Во-первых, это романтично, и соответствует служению Прекрасной Даме. Во-вторых, у Евы не было балкона, чьё отсутствие лишает её... сирен под окном, а это несправедливо. А джентльмен должен искоренять несправедливость, в любом состоянии.

- Генри, ты... очччень умный человек, дружжище!! - вскочил Бертрам и не обращая внимание на то, что стол качается, стал объяснять Генри, как он с ним согласен.
- Мне надо спеть! Ей! Под... этим... окном!! Или под дверью, - признал Бертрам, когда всё же упал на стул, который появился внезапно под ногами. Стул тоже был упавший, поэтому Бертрам сел на его бок, между ножек, и решил счесть это признаком того, что спеть надо, но в таком состоянии, он может не найти нужное окно - эта ужасная мода делать их такими одинаковыми и наверху!

- Откуда я знаю, много или нет, я только сегодня приехал! - взобрался по столу наверх к другу, и бутылкам, Бертрам. - Может, тут город... где одни портные.
И ещё эти портные развлекаются тем, что проводят женские бои. Воображение Бертрама нарисовало порочных закройщиков и швей, строчащих прямо во время боёв... и Бертраму захотелось, чтобы в мире прямо сейчас, произошло что-то хорошее. Никакого зла, хоть и абсурдного... Подумаешь, вот он, тоже абсурден... и что? В мире книг, где он "живёт, как ребёнок", есть то, чего не встречаешь в окружающем мире. То, что он почти никогда не видит... Ни он, ни кто-то вокруг. Поэтому, идите вы все... на стул, а мы с моим другом пойдём и споём! Громко и красиво!!

- Пошли, споём кажжжждому портному!! Город маленький, будет слышно и даже если будем петь не там! - Бертрам был готов повести весь бар петь хором, но пианист, сидящий за несуществующим пианино, наотрез отказался, посетителей уже не было, а бармен за стойкой спорил со своими братьями-близнецами и сестрами-близнецами и призывы "запеть зло и несправедливость мира" эта удивительная семья, порождённая пьяным разумом Бертрама, проигнорировала.         

Серенадисты двинулись к выходу, и тут Бертрама посетила Идея. Она ждала этого часа, притаилась там ещё с тех пор как он въехал в город. Она ждала и вызревала.

- Но шел я к ней от офиса шерифа! - вспомнил Бертрам. - И всё время прямо... сначала направо прямо. потом... направо опять прямо... Генри, так я дорогу знаю! Побежали скорей, пока я не протрезвел! Если протрезвею, мы тут заблудимся!

... Бертрам частично протрезвел на середине пути. Поэтому и заблудились смелые герои частично.
Гуляющие в поздний час любопытные прохожие с готовностью подсказали им, где офис шерифа. Почему-то не спящие в своих домах не-прохожие - тоже. Но выражения, что они использовали при этом, предполагали путь, как минимум, через анатомический театр с разнообразными отклонениями развития тела, поэтому, пожалуй, неудивительно, что серенадисты заблудились.   

- "Моя любовь, припал к товим... твоему краю плаща я!
Позволь увидеть светлый лик хоть на мгновение!... Нет, что-то не в рифму..." - не специально и музыкально, приятным, но слишком громким в час ночи баритоном, мстил окружающим, Бертрам.

Объяснив, что ночью от портняжного офиса шерифа им нужен чепчик, Бертрам и Генри получили маршрут более понятный.

По дороге, Бертрам назвал себя идиотом и сказал, что для серенады обязательно нужны цветы, раз уж у них нет гитары или пианино, которое долго тащить из салуна, и к тому же оно не существует.
Прикрывать отсутствие пианино пред Евой, доверили неизвестно как и где найденному кактусу. Он очень красиво цвёл и было решено, что такую красоту уничтожать нельзя, поэтому кактус посадили в "горшок" из платка Бертрама, насыпав туда земли. 
И вот Генри и Бертрам снова пошли прямо направо, прямо направо и потом ещё раз, описали ещё один круг чепочного почета вокруг офиса шерифа - пребывая в совершенном неведении, о том, что они тут уже проходили, - скрылись в переулке... и тут Бертрам узнал дом, в котором живёт его путеводная, прекрасная, как звезды... на небе, Генри, ты не видел небо, куда оно пропало? 

Найдя: небо, кактус, Бертрама, Генри, голос Бертрама, окно Евы и ещё несколько необходимых настоящим рыцарям и джентльменам вещей, например, равновесие и опору - Бертрам прокашлялся. И снова ещё немного протрезвел.

Он тут пьяный, как свинья, начинает петь под окном Евы.

Надо сказать, что Бертраму не стоило беспокоится на этот счёт, потому что в своих скитаниях, они оказались на противоположном дому и лавке Евы концу Амистада, так что петь серенаду, он планировал совсем не под её окном.
А под окном шерифа Грея.
Но он его тоже очень уважал, и даже мог воспеть какую-нибудь оду, - так что наверное, было не о чем беспокоится.

- Я вас... любил... или не любил? - пробормотал себе под нос Бертрам и задумался. Любому разумному человеку - или тому, кто видел это с детства, - известно, что любовь сопровождается желанием быть вместе и восхищением всяческими добродетелями объекта любви. Но сейчас Бертрам хотел быть как можно дальше от Евы и спать, а восхищению добродетелями мешала выросшая на алкоголе обида на побег. Но если уж начал...

Заветное имя сказать, начертать
Хочу - и не смею молве нашептать.
Слеза жжет ланиту - и выдаст одна,
Что в сердце немая таит глубина.

Дом Евы, окно, сама Ева и, что самое странное, Сэмюэль - остались безучастны. Бертрам ощутил себя идиотом и стал петь громче. 

Так скоро для страсти, для мира сердец
Раскаяньем поздно положен конец
Блаженству - иль пыткам?.. Не нам их заклясть:
Мы рвем их оковы - нас сводит их власть.

- Генри, кажется она просыпается! - обрадовался Бертрам. Успех предприятия заглушил голос совести, говорящей, что будить прекрасную даму нехорошо, даже серенадой. Голос разума, говорящий о Сэме, молчал ещё с "позднего раскаяния"...

- Открывает окно!! Скорее, кидай кактус, чтобы она удивилась ещё больше!! 

- Пей мед; преступленья оставь мне полынь!
Мой идол, прости меня! Хочешь - покинь!...

И с этими словами, в шерифа Грея полетел кактус с цветком, в любовно завязанном вокруг корней платке...

Густая темнота обволакивала Амистад, будто черный бархат.
Ева Бейли по привычке сидела за шитьем. Тонкая игла под неровным светом лампы то вспыхивала, то вновь угасала. Ровная строчка скользила по рукаву яркого платья. Кому оно будет предназначено? Хозяйка магазина готового платья старалась не думать о будущем хозяине платьев, джинсов, рубашек и прочих произведений портновского искусства. Каждое из них было настоящим шедевром, в каждое Ева вкладывала частичку своей души.
Полотно тонкой, изящной ткани укладывалось в пышную деталь. Закончив с одним рукавом, Ева приступила к другому, мысленно предваряя будущие действия.
Здесь будет вышивка. А сюда я пущу нить люрекса, который недавно приобрела в лавке мистера Стингла. Какой изысканный шарм он придаст платью? Впрочем, нет, это слишком роскошно. Дамам нашего города не захочется украшать свои юные фигурки таким аляпистым нарядом. Кружев вполне будет достаточно.
Мерный стук часов, дребезжание не ведающей сна миссис Добсон, счастливое похрапывание Сэма у дверей. Хозяйка бросила короткий взгляд в сторону пса.
Какое странное ощущение. Он спокоен, а под меня словно тысячи иголок подложили.
- Миссис Добсон, простите, что прерываю Ваш увлекательный и бесспорно интригующий рассказ. Уже довольно поздно, и, вероятно, я отложу работу до утра.
В подтверждение своим словам, Ева отложила шитье, поднялась и подхватила всеведающую соседку за локоток. Та не особо сопротивлялась, тем более, что сон все же постепенно настигал пожилую женщину. Зевая и кряхтя, она отправилась к себе, поглядывая на спящего Сэма.
- Не волнуйтесь, миссис Добсон, Сэмюэл - порядочный джентльмен, он не станет нарушать ночной покой.
Сэм в ответ громко всхрапнул. Сочтя это достаточным основанием верить Еве, соседка скрылась в своей комнатке.
Проводив соседку, Ева вопреки собственным словам вернулась к шитью. Лампа догорала. Сон тихими, неспешными шагами начал подкрадываться и к миссис Бейли.

Отредактировано Ева Бейли (2015-08-31 23:10:09)

_{Мои глубочайшие извинения за задержку постов. Столетняя - тьфу-тьфу - война с браузером была беспощадна.}

В книгах герои часто трезвеют, услышав шокирующую новость. К сожалению, в данном случае, произошло не совсем так.
- Это не её шериф!! - с ужасом объяснил Генри Бертрам, поймав его... в мечтах, которые были явно быстрее пьяного тела. Бертрам уставился в небеса - вернее, в окно шерифа, где видел Здравомыслие и Трезвость - все эти дамы, несомненно, посетили шерифа, как своего любимого сына. Как он мог?! Бертрам, не шериф. Напиться, пойти петь Еве под окно... кинуть кактусом в шерифа и не самому - руками Генри! Ведь сегодня, он его и так чуть не убил, а теперь... Генри за решетку попадёт! И всё из-за него. Но ведь он не виноват - пусть уж лучше Бертрам понесёт наказание за них двоих, раз уж теперь Бертрам стал... криминальным гением? Он придумал это преступление... и это, конечно, бред, но получается, что он подставил бедного Генри, а сам не при чём - законом не запрещено петь шерифу серенады, но что-то подсказывало Бертраму, что закон почему-то предусмотрел кактусы.

"Бросивший кактус в шерифа должен быть забит кактусами до смерти всеми законопослушными горожанами города"...- подумали те всего четыре бутылки в Бертраме. Он их услышал.

Бертрам начал искать в себе слова для лучшей в мире оправдательной речи. Его предки зашевелились в гробах, думая, что потомок стал адвокатом, оскорбив род самим фактом работы - в любом виде не подобающей аристократу.
И тут перед глазами Бертрама пролетел кактус. Хотя, конечно, тогда это был просто Предмет, Летящий Прямо В Генри.   
И ещё это был кактус.

Всего Четыре бутулки... бутылки... буталки! и Бертрам не рассуждали. Они не боялись смерти, они не испытывали никаких чувств, они Знали, что их долг спасти друга от ужасной судьбы. Это было всем, что они были. Единым существом, единственным порывом которого, было защищать.
От случившегося вследствие этого порыва удара кактусом по голове, Бертрам окончательно протрезвел.
Боли не было, это было странно. Но наверное, кактус попал по нему мягкой частью. Где у кактуса мягкая часть? Есть, наверное, - попали же по Бертраму этой мягкой частью. По лбу катился горячий пот, Бертрам вспомнил свою речь и начал ее произносить, направив свой взгляд и помысли к окну шерифа, но посреди "Мистер Гр... " Генри(и возможно, всего четыре бутылки в нём) решили спасти Бертрама.

Генри сказал что-то очень дружески-трогательное, но что порядочному джентльмену должно бы быть непонятным, но несмотря на это - обидным, и утащил Бертрама во тьму, как заправский фейри оставленного на подоконнике некрещеного нелюбимого младенца. В общем, и моргнуть никто не успел. 

- Генри, Генри, что ты делаешь, надо же... Хотя правильно, ты беги... а я скажу... что всё это моя... вина! - после этих слов, у Бертрама почему-то заплыл глаз, и он недоумённо моргнул, пытаясь понять, когда друг успел его ударить и как увидел так точно в темноте?
Бертарм моргнул раз, другой... Поднял руку к голове на бегу, стукнул себе случайно по носу, скользнул по щеке, ощутил под пальцами "пот" и сказал, очень серьезно:
- Генри... Генри, стой ты! Меня, кажется, убило.
И добавил: - Кактусом. Я сегодня, наверное, должен был умереть... Я и Джинджер... Но хорошо, что она выжила... 

Кровь из пробитой головы Бертрама хлестала так, что все видевшие это бандиты должны были бы немедленно выбросить кольты и перейти на кактусы - куда более смертоносные, но, к счастью, рядом с Генри и Бертрамом никого не было.
- Вот глупо, - констатировал он. - Генри, ты не видишь - как меня так? Кактус же... - на устах Бертрама появилась сардоническая ухмылка. - Мне не видно ни пятачка, - как-то виновато сказал он.

Было как-то странно. Хмель, наверное, вернулся, - подумал Бертрам. - Генри! Генри! - вдруг очнулся он от размышлений о судьбе. - Слушай... это хорошо, что я медленно умираю, я успею тебе всё рассказать, только давай я сяду, а ты слушай внимательно!! Обещаешь?! Это очень важно!

Поспешу успокоить вас - рана Бертрама выглядела опасной, потому что колючкой ему пробило бровь, а раны на голове всегда выглядят очень жутко, даже будучи совершенно не опасными.

Карта другу будет всяко полезней... а потом, с деньгами можно будет и отвоевать всех у Агаты. Он виноват, но чтоб ей пусто было, - даже перед смертью не может подумать о ней ничего хорошего... всегда поступала только хорошо - и какой подлый и мерзкий человек!

- Генри, не верь Агате Торкве! - это было самым важным. Под личиной занудной леди, таилось чудовище без души, нельзя чтобы друг обманулся. Впрочем, он сейчас думает, что он бредит, он же не знает ни о какой Агате Торкве...
- Я сейчас всё объясню - пообещал бертрам. - Это моя тётка по матери, последняя женщина нашего рода - я Бертрам Уолтер-Кластер, английский аристократ, это важно и не важно... В общем, я всегда вижу, когда человек говорит правду, не вижу даже, чувствую! В картах, словах...

Вообще-то Бертрам отличался подобной проницательностью только в карточных играх, но карту сокровищ, он выиграл именно в карты не-сокровищ, но-состояний и своему чутью сейчас верил.

- И я знаю, что у меня в номере лежит настоящая карта! Слышишь? Здесь, где-то закопан клад Монтесумы! И у меня настоящий кусок этой карты! Он лежит в номере, когда я... умру, возьми карту и найти клад, ты заслуживаешь его, как никто другой. Я тебе подставил... прости, с этой серенадой... Вечно у меня всё наперекосяк, лучше бы я Евы никогда не видел - не стоило это того... Только напугал зря, да и какой я рыцарь. У подножия башки, вот ты правильно сказал...
Никому не помог. Генри... ты не смейся, но в местном борделе есть девушка... замечательная, сама по себе, рыжая-рыжая... Яркая, ты её сразу узнаешь, её зовут Джинджер. Я ей помочь обещал, она... ей там не место, понимаешь? Ты не смотри, что она тебе двинуть может, она не такая, как все... Ты её спаси, хорошо?

Паузы были вызваны попытками оттереть глаза от крови, в итоге Бертрам приобрел неплохую боевую раскраску и мог быть принят в любое уважающее себя воинственное индийское племя.

- Обязательно спаси, ты сразу поймешь, почему так важно! И ещё - я Бертрам Уолтер-Кластер в здравом уме и твёрдой памяти завещаю Генри Моргану, моему другу, всё своё состояние и недвижимую собственность - только этому никто не поверит, - нахмурился Бертрам - Но с сокровищами Монтесумы, ты их убеди... И не верь Агате - она не дура, помешанная на этикете, она монстр без души - она тебя убьёт, если сможет! 
 
- Я ведь приехал за приключениями. Клады, индейцы, бандиты... Знаю, я дурак. Сидел в Англии и думал, будет весело попробовать... И меня не чем-нибудь, не пуля и не враг в спину нож воткнул - кактусом убило, Генри! Кактусом, самому смешно! Глупо как-то получилось... Агата-то как обрадуется... О, она бы на моей могиле сплясала! Позор рода нелепо убит так же, как нелепо жил... Собак всех усыпит... и лошадей. Генри, не дай ей этого сделать! Пожалуйста! Я с того света явлюсь, если она унаследует всё - это бездушное создание! Никого не ненавидел сильнее её... Генри, не говори ей, как я умер? Она радоваться будет, впервые в жизни...

Отредактировано Бертрам Кластер (2015-11-19 17:15:54)

Всему на свете положено заканчиваться, а зажженному положено гореть и догорать. Так и лампа на столике Евы Бейли, медленно, но верно догорала, стремясь полностью лишить портниху источника света. Но владелица магазина готового платья сегодня уснула прямо на шитье, не успев насладиться моментом наступившей темноты. Объятия Морфея укутали Еву так плотно, что она не сразу расслышала недовольное урчание Сэма.
Как послушный джентльмен, Сэмюэл устроился у ног хозяйки, сложив мохнатую голову на лапки и намереваясь предаться сну. Собачьи картинки с быстротой молнии замелькали в мыслях Сэма, стоило ему закрыть глаза.
Навязчивое ощущение чужого присутствия заставили пса заурчать. Сначала звук был тихим, но от тревоги Сэм отходить не спешил, и с каждой минутой урчал все сильнее. Наконец, с улицы послышались глухие голоса. Сэмюэл вскочил на лапы и стрелой пустился к выходу, заливаясь громким лаем.
Естественно, глас стража дома не мог не разбудить хозяйку. Ева открыла глаза и поняла, что по-прежнему сидит за машинкой.
«Сколько можно работать, миссис Бейли, - шутливо погрозила она себе, - что там за шум? Или мне все это снится? Нас грабят?!»
Миссис Бейли быстро встала, но к двери не спешила. Голоса приближались. Похолодевшие руки пытались нащупать потайной ящичек с кольтом, но как назло, лампа совсем догорела, а уличного света хватало лишь, чтобы осветить бегающего вокруг двери Сэма.
Задержав на ручке ящичка руку, Ева услышала мужской голос, взывающий о помощи. Так и оставив хранилище кольта полуоткрытым, хозяйка дома рванула к двери.
- Сэм, пусти!
Недолгий спор с псом, и дверь, наконец, оказалась открыта. Увидев двух мужчин, голова одного из которых была вся в крови, миссис Бейли сдавленно вскрикнула. Впрочем, женщине не составило труда довольно быстро взять себя в руки.
«Ну что ты, обычное дело. Далеко ли до беды, если салун – лучший друг?»
Банальный вопрос «Что случилось?» задавать было неуместно. Вместо лишних слов Ева шире открыла дверь и схватила пса за ошейник. Полагаясь на то, что здоровый мужчина все правильно поймет, миссис Бейли жестом пригласила несчастных в дом.

Ещё одно преимущество обожания дамы в высокой башне - вам не приходится общаться, это даже, можно сказать, совершенно не нужно. Никаких глупых ситуаций, фраз и если вас угораздило влюбиться, это не влечёт за собой никаких проблем - вы просто совершаете подвиги где-нибудь далеко. И раны ваши... настоящие. И подвиги тоже. И пьяный вы к даме не ввалитесь - башня высокая, дверь заперта, слуги дамы и иногда, её муж - просто не пустят вас, спасая от исполнения ваших желаний.

Хотел жить - пожалуйста, живите, сэр Бертрам Уолтер Кластер, полной жизнью! Хотел, чтобы Ева отнеслась к нему серьезно - то время, когда они все думали, что он умирает - от раны кактусом! - Ева наверняка была очень серьезна! Закончится этот день когда-нибудь или нет? Он сегодня натворил больше, чем некоторые за жизнь... по крайней мере, вряд ли кто-то утром красит с шерифом краденную лошадь, а ночью поёт ему серенады под окном, пытаясь доказать одной женщине, что он не безумец, доказывая это ещё и всем остальным.
Хоть бы распределил всё это на несколько лет... месяцев... дней, хотя бы!
Стон, который издал Бертрам, мог спасти его и доказать, что он всё же умирает, причём страшно мучаясь, но, увы, он делал это при жизни, будучи почти полностью здоровым.

- Извините, - по привычке сказал Бертрам всем присутствующим в ответ на их взгляды, не совсем осознавая, что говорит, но воспитание пришло на помощь. - Генри, ты ошибся, я ужасный человек. Негодяй, пьяница, убийца - в некотором роде и... как называются люди, что будят честных горожан пьяными безумствами? Смутьян, конечно!... Миссис Бейли, я понимаю, как это звучит, но всё же приношу свои глубочайшие извинения за мою выходку, Генри... мистер Морган - совершенно не при чём и поступил как любой порядочный человек, коим он, без сомнения, является и любая двусмысленность этой ситуации - полностью моя вина.

Этикет, воистину, спасал... что-то. Когда не знаешь, что делать - говори о погоде. Вежливо. Даже если тебя в этот момент едят каннибалы с каких-нибудь не занесённых на карту островов.     

На руке, голове и рубашке была кровь, Бертрам зажал бровь рукой, мрачно рассудив, что раз уж так повезло, надо жить дальше.

- В гостиницу? - потрясенно переспросила Ева, но тут же взяла себя в руки.
Краска спала с лица, а скрыть смущение женщина поспешила с уборкой грязных тряпок и воды.
- Простите, я попрошу Вас.. мистер Морган.. не спешите! Я сейчас вернусь!
С легким шуршанием юбки хозяйка дома проследовала в соседнюю комнату. Тут же послышался лай Сэма, которому явно не нравилась перспектива просидеть всю ночь в доме.
- Так, я тебя выпущу, только если будешь себя хорошо вести, - послышался из-за перегородки ее негромкий голос, - хорошо себя вести будешь? Будить людей не будешь? Бросаться? Хорошо! Верю...
Через несколько мгновений взору гостей предстала миссис Бейли с чистыми тряпицами и лохматая морда стража дома. Сэм лениво зевнул, прочапал ко входу и ткнулся носом в ногу мистера Моргана. Сделал он это с самыми дружественными намерениями, но в собачьих глазах мелькал неподдельный интерес.
- Не бойтесь, он уже успокоился. Он вообще у меня смирный, - добавила Ева, присев возле Бертрама и пытаясь приноровиться, чтобы ловчее перевязать его голову.