- А ну положи на место, паршивец! Ты хоть представляешь какой визг поднимется, если кто-нибудь из этих дамочек не досчитается потом у себя пирога.
Грозное шипение пастора заставило Келвина поспешно сунуть утянутый было кусок теста обратно в корзинку. Насупившись и вжав голову в плечи в ожидании неизбежного подзатыльника, мальчишка вытер пальцы о штанину и отошел в самый дальний угол. Подальше от ароматов, которые источали кулинарные шедевры, наготовленные щедрыми горожанками для сегодняшнего аукциона.
Энтони назидательно хмыкнул в его сторону, подошел к столу, на котором пестрели разноцветными бантами корзинки и, откинув с одной из них кружевную тряпицу, вытащил оттуда пирожное, которое тут же с аппетитом откусил едва ли не наполовину. Недовольное бурчание из угла было проигнорировано. В конце концов это Комптону предстояло сегодня изображать из себя торговца в базарный день, а значит он точно заслужил небольшое поощрение за свой нелегкий труд. А то ведь никто и спасибо не скажет...
Не успел пастор дожевать пирожное и, по примеру Келвина, воровато растереть остатки крема с пальцев о сутану, как в церковь стали заходить первые участники и зрители грядущего аукциона. Комптон тут же нацепил на лицо одухотворенное выражение и, сдержанно здороваясь с приходящими, сделал вид, что увлечен выстраиванием корзинок в одну линию. Не хватало ему только какого-нибудь доставалы с вопросами или беседой на религиозные темы.

- Итак, представляю вашему вниманию первую корзинку.
После небольшой вступительной речи, в которой Энтони умудрился связать в одно предложение и прекрасную погоду, которая позволит сегодня всем насладиться пикником на свежем воздухе, и благое дело, которое оказывают достопочтенные джентльмены, покупая заготовленные дамами яства, пастор наконец взял со стола небольшую корзиночку из светлой соломы, перевязанную красной атласной лентой и поднял ее повыше над головой, предварительно заглянув внутрь.
- Уверен, что джентльмен, купивший ее, уж точно не останется голодным. Ваши предложения?

Кэтрин Риверс стояла неподалеку от пастора и ужасно волновалась. Да, конечно, для нее было важно собрать как можно больше денег на учебники, новый глобус и починку крыши. Но к этим благородным чувствам примешивалось и волнение за судьбу собственной корзинки... да-да, не могла же учительница остаться в стороне от сбора денег на школьные нужды!
А еще ей ужасно хотелось знать, что собрали другие дамы. Не будет ли ее угощение слишком скромным?
Хотя восклицание Сэнди Шляпы и показалось миссис Риверс вульгарным, по сути она была согласна с ковбоем. Пусть пастор расскажет, что положено в корзинки! Интересно же!

Сегодня мистер Редмон выглядел элегантнее обычного. Его всегда безупречный костюм дополняли перчатки тонкой кожи, трость, шейный платок и аккуратная шляпа. Причинами такого парада послужили несколько обстоятельств. Во-первых, разного рода благотворительные мероприятия были обычным делом в его детстве и юности, и в настоящее время неизменно вызывали приятную ностальгию. Во-вторых, с младых ногтей Эдвардом было усвоено, что в свет необходимо выходить только убедившись в безупречности своего облика. В-третьих, на сегодняшний день он возлагал некоторые надежды в плане знакомств. Прожив в Амистаде определенное время, он обзавелся хорошими профессиональными связями, но вот в личном плане пока не везло. Особенно с дамами. Приставать к пациенткам не профессионально, а не-пациентки по воле судьбы оказывались в не зоне досягаемости редмоновского очарования.
Поэтому, увидев в церкви разноцветные ленты шляп, румяные личики и ощутив тот особый легкий аромат, который всегда возникает в месте, где собралось много женщин, испытал смесь радости и предвкушения. Нужно выбрать самую изящную и неброскую корзинку. Наверняка умелые ручки, собиравшие её, были подвластны позывам тонкой натуры. А тонкая натура, как известно, непременно выражается и в общей прелести дамы.
Мистер Редмон уже было собрался придирчиво изучать внешний облик каждого лота, как само открытие аукциона вдруг подверглось угрозе. Его старый знакомец пастор, вызывавший у дока весьма противоречивые мысли, что-то сделал не так и то ли поспешил, то ли что-то упустил, что немедленно привело к волнению, пробежавшему по рядам и выплеснувшемуся в выкриках не самого достопочтенного жителя городка. Аукцион грозил быть испорченным так и не начавшись, но тут из спячки вышел внутренний рыцарь Эдварда. Этот глупец имел свойство вовлекать доктора во всякие его не касающиеся происшествия, вот и сейчас он вскинул руку доктора и громко прокричал:
- Доллар! Я даю серебряный доллар! А вам мистер, должно быть совестно, вы же пришли сюда не ради питания!

К началу аукциона шериф чуть было не опоздал. С утра он отправился на лесопилку, прикинув, что должен успеть вернуться в город вовремя. Но на обратном пути его догнал работник с фермы Лоры Браун. Размахивая руками на манер ветряной мельницы, Стив Кернер, паренек небольшого умишка, но крепкий и выносливый, несвязно рассказывал что-то о большой кошке, которая повадилась навещать загон миссис Браун. Два ее прошлых визита не причинили ущерба вдове - видимо, зверя кто-то вспугнул. А в эту ночь из стада исчезла справная телочка. Правда, кошачьих следов не было, и хозяйка заподозрила, что телку просто украли, а потому и послала Стива  за шерифом. Волк долго и тщательно осматривал кораль, и в результате  все-таки обнаружил след "большой кошки" - вероятнее всего, горного льва. Правда, он был прилично затоптан скотиной, которую рано утром выпустили из загородки на пастбище. По этой же причине трудно было понять, успешной ли была охота кугуара, или же действительно кто-то из новых работников, знавший о том, что хищник крутился возле загона, украл телку. И вполне мог громче всех кричать о нападении хищника, отводя от себя подозрения.
Закончив осмотр, шериф переговорил со старшим из Лориных ковбоев - Питом Рыжим, и попросил, чтобы тот мухой летел в город и звал на помощь его лично, как только увидит новые следы кошки около фермы. В результате Грею пришлось гнать Тоби быстрым галопом, чтобы успеть к розыгрышу первого лота. Оказавшись в задних рядах и понаблюдав за тем, как преподобный Комптон начал торги, он сразу понял, что опыта ведения подобных мероприятий у пастора не было. Дэйв мысленно признал правоту Сэнди Шляпы, но несколько напрягся, зная, что этот тип в состоянии устроить спор и ссору  буквально из ничего. Однако док Редмон, со спокойствием и изяществом истинного джентльмена, спас положение. Он предложил такую цену за "кота в мешке", что тем самым сразу же положил конец торгам за первый лот. И одновременно переключил внимание публики с неудачливого аукциониста на свою персону. Однако оставался еще Сэнди Шляпа, которому док не преминул сделать замечание. Зная, что этот малый не упустит возможности пошуметь, Волк энергично ввинтился в толпу тех, кому не хватило сидячих мест в церкви. Прихожане увлеченно  обсуждали неслыханную щедрость мистера Редмона, провожая взглядами продвигавшегося вперед шерифа. Вскоре он оказался рядом с доком. Стоявший в проходе поблизости Сэнди, увидев Грея, прикусил язык и постарался укрыться от его взгляда за широкими спинами горожан.
- Здравствуйте, мистер Редмон. Я специально пробрался к вам, пока вы еще не успели забрать свою покупку и удалиться с той, кто собирал корзинку. Помнится, вы говорили, что у себя на родине мечтали поохотиться на какое-нибудь экзотическое животное. Так вот, возможно, скоро вам предоставится такая возможность.
И шериф принялся рассказывать доку о следах на ферме Лоры Браун.

Пастор умел учиться на ошибках. В том числе и на своих собственных. Не всегда с одинаковым успехом, но зато  быстро, по горячим следам.  Выкрик Сэнди Шляпы он учел сразу же, и даже благосклонно кивнул крикуну. Мол, понял, сын мой, учту оплошность, простительную  тому, кто дни и ночи проводит в молитвах и далек от светской жизни.
- Прошу вашего внимания. Аукцион продолжается.
Энтони поднял корзинку, на ручку которой был повязан сиреневый бант.
- Итак... Что же находится внутри...
Пахло из корзинки божественно. Копченым мясом, какими-то неизвестными пастору специями. Комптон сглотнул слюну, с тоской думая о том, что ему самому тоже придется раскошелиться и выложить несколько монет за обед, на котором придется держаться, черт побери, сообразно с саном. То есть, следить за тем, чтобы случайно не поковыряться пальцем в зубах и не погладить сквозь ткань юбки круглое колено красотки, которая окажется  его партнершей на пикнике.
- Ммммм...Тот, кто купит эту корзинку, в голодный обморок не упадет. Здесь и мясной пирог, и что-то еще с копченым мясом, и кукуруза... и даже прекрасное вино!
Пастор обвел взглядом собравшихся.
- Итак... Мистер Редмон задал высокую планку, купив "кота в мешке", как выразился мистер... мистер...
Фамилию Шляпы пастор не знал. Он замялся, лихорадочно прикидывая, уместно ли будет назвать Сэнди прозвищем или  все и так уже поняли, кого он имел в виду.

- Полтора доллара за эту корзинку! - поднял руку Грей, только что закончивший рассказывать доку о возможной охоте на кугуара.
Он не услышал перечисления ее содержимого, но посчитал, что негоже тянуть с покупкой. И сходу предложил немного больше, чем Редмон заплатил за первый лот.

- Полтора доллара - раз, - скороговоркой зачастил Энтони, - Полтора доллара два.... Кто-то даст больше? Нет?  Три... Продано!

Написано совместно с мистером Комптоном.

Адские муки, которые  преподобный испытывал,  заглядывая в корзинки, наполненные вкуснейшей снедью, обязательно должны были   обеспечить ему местечко в раю.  В очередной раз сглотнув слюну, Энтони  записал, кто купил лот и за сколько, и подтолкнул зазевавшегося  Келвина. На него сегодня была возложена важная миссия: он важно подходил к купившему корзинку и открывал перед ним шкатулку, куда полагалось опускать плату за купленную корзинку. Перед началом аукциона Комптон  предметно продемонстрировал парнишке, что будет, если при подсчете собранных денег он не досчитается хотя бы одного цента.  Поэтому о сохранности выручки пастор не беспокоился.
Толчок в спину мальчишки не возымел должного действия. Приоткрыв рот, Келвин таращился на кого-то из сидевших в первых рядах. Энтони проследил за его взглядом и мысленно поаплодировал смелости некоей рыжей особы, все-таки явившейся в церковь, несмотря на еще свежие воспоминания о скандале, случившемся на рождественском представлении. Растянув губы в улыбке, он похлопал Келвина по плечу и прошипел ему в ухо тоном, не предвещавшим ничего хорошего:
- Топай живее, паршивец, чего застыл?
Служка поспешно направился к шерифу, а пастор недрожащей рукой приоткрыл следующую корзинку. С синим бантом на ручке.
- В этой корзинке наверняка находится то, что сумеет понравиться даже завзятому гурману.
Комптон заглянул под покрывавшую снедь салфетку.
Дьявол, как же оно пахнет...
- Копченая грудинка, энчиладос, пирог с сыром, ежевичное вино.... и еще нечто такое, что должно стать приятным сюрпризом тому джентльмену, который купит все это великолепие.  Думаю, что начальная цена за такое угощение должна быть никак не меньше доллара. Уверен, что кто-то даст больше.
Пастор чуть посторонился, пропуская Келвина с его шкатулкой, и воззрился на мужчин.

Негоже было помощнику учителя оставаться в стороне от участия в аукционе.  Тем более, что даже  кое-кто из учеников, видимо, тайком от родителей затесавшийся в ряды покупателей, собрался совершить покупку. Правда, сделать это ему не удалось. Бдительная миссис Риверс моментально отреагировала на сделанную им ставку. Она так быстро выдворила незадачливого покупателя за дверь, что Келли не успел поучаствовать в процессе.  Пока он вставал с места и протискивался к выходу из церкви, учительница уже успела вернуться на свое место. Вик двинулся назад и совершенно случайно поймал обращенный на него взгляд пастора, как раз огласившего стартовую стоимость очередной корзинки.
- Полтора доллара, - махнул рукой Виктор.
Уподобляться Джонни Блоссому и называть меньшую цену, чем заплатили за свои лоты доктор с шерифом, было неловко. Однако появившийся в дверях церкви бармен поднял ставку. На целых десять центов. Вик шепотом чертыхнулся и накинул еще двадцать центов. Трижды стукнул молоток аукциониста, и корзинка с небрежно завязанным на ручке синим бантом перешла в  собственность Келли.

- А я знаю, чья это корзинка! - послышался от входа восторженный ребячий вопль.
Джонни Блоссом, решив, вероятно, что трепка ему так и так обеспечена, вернулся к церкви и с интересом наблюдал с порога за торгами.
- Знаю-знаю-знаю, чья корзинка! Это учительницы нашей! Она стихи сочиняет! Я сам читал, когда она бумажку потеряла... ой!..
Уши миссис Риверс побагровели. Глаза метнули молнию. Женщина сурово двинулась к двери.
Но не зря сказано: "Кто предупрежден, тот вооружен". Юный Блоссом был начеку. Он поспешно кинулся наутек.

Отредактировано Кэтрин Риверс (2015-04-24 00:05:37)

Бертрам всегда был готов помочь даме. Особенно, если совесть грызла его за то, что даме он врёт ужасно, корча из себя - так бы на сцене играл, зрители бы рыдали, - ещё большего сумасшедшего, чем обычно. Потому что, если сказать правду, то ничего хорошего бы не вышло. Джин была... той девушкой, с которой не хотелось заводить разговор о "я знаю, чем ты занимаешься, я же не полный идиот... не понять это с третьей попытки". Потому что такой разговор, мог закончится как хорошо - в каком-нибудь другом мире, - так и ужасно, а рисковать не хотелось. Порядочный человек должен был бы презирать Джин и не обманывать её одновременно. И не обижать девушек - то есть этот порядочный человек был тем ещё лицемером, который, по каким-то своим личным причинам, отказал Джинджер в праве не быть обиженной. Хотя его можно понять - наверное, но всё равно, речь идёт не об абстракциях, а о живых людях!

О девушке, с которой можно обсудить, где прятать украденную лошадь - и спрятать, занудность некоторых признанных классиков, и подсыпать её мадам в борделе, в пудру порошок от которого мадам будет чесаться ещё неделю. Последнее и есть главная проблема. Не чесотка - по заслугам.
И Бертрам солгал Джин. И ещё раз, и перевёл разговор на другую тему... и пошутил, и солгал.
Потому что прыгать с обрыва, надеясь на руку внизу, лучше хотя бы умея плавать. А риск ради риска... хорош в романах.

В общем, Бертрам готов был отнести корзинку Джин не то, что на аукцион, а на Северный Полюс и дальше. И может, если... выкупить, хотя это, конечно, нечестно, по отношению к другим, но он в последнее время и так совершил много чего бесчестного.
Решено. Нужно выкупить эту корзинку и поговорить с Джин.

Бертрам решительно направился в церковь - думать он решил снаружи, чтобы не мешать торгам и не вызвать вопросов ещё и от от окружающих, поэтому  большей частью всё пропустил и в информации был ограничен. Но аукцион это же не сложно, верно?

Когда про корзинку Джин прозвучали предположения, что выпить джина предложила миссис Риверс - школьная учительница, женщина нравов строгих и разумных, и, оказывается, увлекающаяся поэзией, - и Бертрам понял, что точно нужно действовать, даже если небеса прокляли его.

Но фраза "Полтора доллара, джины и вправду очень интересные существа" - была прервана мистером Ортега. На сколько же теперь поднять цену за эту проклятую корзинку?!

- Полтора доллара и двадцать центов, - решился Бертрам. Кажется, кто-то кричал о долларе и десяти центах...  значит, будем играть на повышение, как там на скачках - прячут подкову в рукав... Или что-то такое.

Отредактировано Бертрам Кластер (2015-04-24 02:30:17)

Во всей ситуации был один плюс. В борьбе за корзинку появился азарт, который заглушил на время составление планов разговора с Джин. Дальше  "знаешь, я...  раньше работал детективом и поэтому... А ещё я обвинил невиновного человека и он до сих пор со мной не разговаривает" - они ещё не прошли.
К слову, Бенджамин и Бертрам не разговаривали по причине того, что Бертрам находился на другом континенте, а Бенджамин - в Англии, но право, не будем придираться к мелочам.
К счастью, нашему герою повезло - он за раздумьями на тему "как поговорить с Джинджер" не заметил, что сама Джинджер сидит в церкви, иначе бы торговался не так сосредоточено.     

Бертрам вежливо кивнул оппоненту - мистеру Ортега, врачу, - драться, так по правилам, к тому же тот его сильно выручил...  и принялся торговаться.

- Два доллара пятьдесят центов, - сумма уже крупная, кажется.
По крайней мере, насколько Бертрам судил по цене за аренду номера. И компенсации за то происшествие с ружьём, двумя портье, номерами и Генри. И тому случаю... в общем, он кажется, разбирается в местных ценах и крупных тратах, причем почему-то исключительно неожиданных и связанных с происшествиями, в которые люди, называющие себя приличными, не попадают. В падении по стезе порока есть преимущества - теперь, когда Бертрам лжец, ему можно меньше об этом думать.

Карлос с легким сердцем отпустил прошлую «добычу», и ничуть об этом не жалел. Да и новую хватать не собирался, если бы не преподобный. Не то, чтобы доктор не умел говорить слово «нет», просто сейчас оно было совершенно неуместно.

- Конечно, преподобный, - ответил Карлос на прямое обращение, - Доллар и восемьдесят центов.

В этой церкви, да еще и под взглядами многочисленных горожан, Карлос чувствовал себя неуютно, и ему побыстрее хотелось расквитаться с этим и перейти к более уединённой и приятно части всего мероприятия – пикнику.
Карлосу всегда хватало и того внимания, что он получал в больнице, и он совершенно не был способен принимать его в других местах. А здесь головы, будто по команде, все разом поворачивались в сторону звуков: если говорил пастор, взгляды были обращены к нему, как только кто-то называл свою ставку, они поворачивались к смельчаку и внимательно его разглядывали, ожидая, когда прозвучит следующая ставка, чтобы было можно повторить это действо.

Отредактировано Карлос Ортега (2015-05-05 17:50:00)

Эстелла сидела на скамье, наблюдая за торгами. Её корзинка всё ещё стояла в ряду товарок, ожидая продажи. Интересно, кто купит? Только бы не пастор... После того, как он нашёл полуодетую и измученную девчонку, та не испытывала никакого желания общаться со служителем церкви. К счастью, в протестантской церкви ей особо нечего было делать, так что встречались они с пастором крайне редко.
Над ставками отца Эстелла тихо хихикала - нелюдимый и необщительный доктор Ортега явно не в восторге был от идеи пикника с неизвестной пока дамой. Но отказать дочери он не мог, так что сидел сейчас и послушно торговался. Вот смешно будет, если отец купит корзинку дочери! Словно им дома поговорить не о чем, чтоб ещё и на пикник идти. Однако на всё воля Божья, корзинки разыгрываются вслепую, так что единственный шанс намекнуть желаемому партнёру по пикнику - надеть, скажем, шляпку с лентой в цвет той, что на корзинке. И невзначай так провести по ней пальцем, показывая, какой лот следует купить кавалеру.
После истории с операцией прошло почти полгода, и Эстелла уже вполне оправилась от пережитого тогда. И даже готова была строить отношения с горожанами дальше, только пока непонятно было, как это сделать... А сами горожане не шли навстречу, ограничиваясь доброжелательными улыбками.

Генри откровенно скучал, пытаясь подавить зевоту. Он мысленно уже тысячу раз помянул не очень добрым и приличным словом Бертрама, который все уши ему прожужжал про этот дурацкий аукцион, нудел и нудел, пока крепость в лице Моргана не выкинула белый флаг и не согласилась пойти куда угодно, хоть к чёрту на рога, только бы он отстал. Если Берт думает, что его три или четыре доллара как-то помогут местным детям или куда там должна была идти выручка - Генри так толком и не запомнил - его дело, а вот сам техасец был на этот счёт совершенно иного мнения. Если он и пожертвует на эту чепуху пару долларов, так это как мёртвому припарка. Другое дело, если бы они наконец нашли сокровища и отдали какую-нибудь часть от них, даже самую маленькую - это уже другое дело. А то курам на смех. Да и деньги у Генри в отличие от английского аристократа были не лишние.
Не особо соблазнила его и возможность провести пикник с какой-нибудь из местных дам. Он парень простой, манерам не обучен, вряд ли его компания будет приятна девушке из приличной семьи... Да и он сам будет чувствовать себя не в своей тарелке, не зная, куда себя деть, и как вообще себя держать. Он не Эшлин, не к ночи будь помянута, и в пансионах не обучался.
Однако Бертрам, притащив его на место действия, на удивление сноровисто подгадал момент и слился с толпой, дабы не терпеть рядом хмурую физиономию друга и не слушать его ворчание сквозь полусжатые зубы, держащие, как обычно, огрызок дешевой сигары. Ну ничего, Амистад - город маленький, Морган этого благотворителя ещё найдёт, ив сё ему выскажет, когда эта канитель закончится.
Он всячески до последнего оттягивал момент покупки чёртовой корзинки, но, как говорится, перед смертью не надышишься. "Ладно уж, возьму хоть эту и покончим с этим", - решил Генри. В конце концов, одно приятное обстоятельство во всей этой затее представлялось возможным найти -  в корзинках, как успел заметить потомок флибустьеров, присутствовало вино, так хоть выпить можно.
- Два, - лениво бросил Морган, загнав сигару в угол рта.

Генри не особо хотелось торговаться, но какой-то мухортик вдруг на удивление жарко принял участие в торгах. На него и смотреть-то смешно было, а уж вкупе с боевитой супругой, которая чуть не за шкварник выволакивала несчастного вон, тем более.
- Остынь, дедуля! - со смехом бросил упирающемуся старикану Морган. - Два с полтиной.
Ещё не хватало, чтоб какой-то припадочный его обставил! В техасце невольно заговорило самолюбие. Припадочный тем временем каким-то невероятным образом умудрился выпутаться из крепких и любящих объятий своей дражайшей половины и не свойственным его возрасту галопом поскакал обратно, повысив цену сразу до трёх долларов.
"Чтоб же тебя, а! Жук навозный", - раздражённо подумал Генри. Сильно раскошеливаться за какую-то корзинку ему не хотелось, но не спускать же вот так каждому дуроломному нахалу... Плата за мужскую гордость порой бывает дороговатой.
- Три и десять, - сквозь зубы процедил Морган. "Уймись, папаша, а... Где там твоя жена, пусть хватает тебя под мышку и унесёт отсюда куда подальше..."
Вредный старикашка смерил кладоискателя таким взглядом, словно он был первый пэр Лондонского парламента, не меньше, а Генри - так, лопнувшая бутылка.
- Три с половиной!
- Три и восемьдесят.
"Если взвинтит до четырёх - заставлю Берта возвращать из своей доли" - мрачно подумал Морган.
Тот взвинтил, и не почесался. "Да у меня что, чёрт тебя побери, по-твоему, золотые россыпи в карманах?"
- Четыре с четвертью, - прошипел техасец. "Только рот раскрой, удавлю своими руками!"
И тут, на счастье Генри грозная супруга наконец протолкалась сквозь толпу и с отборной руганью цапнула неугомонного старикашку, как буксир, потащив его к выходу. Однако уже почти за порогом церкви проклятый старый пень успел выкрикнуть:
- Четыре и восемьдесят пять!
Морган чуть не выругался очень крепкими словами, спохватившись в самый последний момент, что находится не в салуне, а несколько в другом месте, которое не особо подходит для такого рода выражений. Однако, пока он соображал, молоток пастора уже угрожающе повис в готовности объявить роковое решение.
- Чёрт с тобой, пять, - выплюнул Генри.